Бывшая его жена, стриптизерша Триш Бардо, вышла замуж второй раз за парня по имени Эдди Стрипович, безработного инженера, к тому же алкоголика. Ли понимал: все это плохо кончится, и пытался добиться опекунства над Рене на том основании, что мать и отчим не способны обеспечить ей нормальную жизнь. Однако как раз к этому времени Эдди, столь презираемый Ли, разработал какой-то микрочип, и это превратило его в миллионера. Ли проиграл в суде, дочь ему не отдали. Мало того, об Эдди начали печатать статьи в самых популярных журналах, таких как «Уолл-стрит джорнал», «Тайм», «Ньсюсуик», и прочих. Он стал не только богат, но и знаменит. А снимки интерьеров их с Триш дома напечатали в «Аркитекчурэл дайджест».

Ли видел этот номер. Дом Триш поражал своими размерами, внутренняя отделка была выдержана в красных и чёрных тонах, и это наводило на мысль, что ты находишься в гробу. Окна, как в кафедральном соборе, мебель такая громоздкая, что среди неё ничего не стоит затеряться. Кругом столько пристроек, башенок, панелей, переходов и лестниц, что, казалось, ты находишься на улицах типичного для Среднего Запада городка. Были здесь и каменные фонтаны со скульптурами обнажённых людей. Что за пижонство! А на развороте красовался снимок счастливой парочки. Ли считал все это дурным тоном.

Однако один снимок привлёк его особое внимание. Рене позировала фотографу, сидя верхом на самом великолепном жеребце из всех, каких только видел Ли, посреди поля с таким зелёным и безупречным газоном, что, казалось, лошадь застыла в центре пруда с зеленовато-синей морской водой. Ли аккуратно вырезал этот снимок и поместил его в семейный альбом. На статью ему было плевать, что и понятно. Но одна фраза, затесавшаяся в ней, больно кольнула его. Там Рене называли дочерью Эда.

— Падчерица! — произнёс вслух Ли, прочтя это предложение. — Она тебе падчерица, больше никто. Нет, Триш, тебе это так не сойдёт! — Вообще Ли не испытывал никакой зависти к внезапно разбогатевшей бывшей жене, ведь это означало, что дочь его ни в чем не нуждается. Но временами ему было все же не по себе.

Когда чем-то владел долгие годы, чем-то таким, что составляло часть тебя, тем, что любил больше, чем положено любить, а потом вдруг потерял... Короче, Ли старался не принимать эту потерю близко к сердцу. Но несмотря на все эти старания, он, большой сильный мужчина далеко не робкого десятка, порой ощущал болезненную пустоту, точно в душе образовалась дырка.

Все же жизнь — странная штука. Господь награждает тебя богатырским здоровьем, и при этом ты можешь в одночасье распрощаться с жизнью.

Ли взглянул на выпачканные в грязи брюки, устало пошевелил затёкшей ногой и смахнул назойливого комара, зудевшего у самого века. Да, дом размером с отель. Слуги. Фонтаны. Скаковые лошади. Личный самолёт... Лишняя боль в заднице.

Прижав камеру к груди, Ли перевёл указатель таймера с 400 на 1600, чтобы свет проникал через диафрагму объектива с большей скоростью: это позволяло получить более чёткое изображение. Впрочем, для такой высокочувствительной плёнки не требовалось много света, да и затвор фотообъектива можно открывать реже, тогда меньше вероятности, что колебания или вибрации камеры исказят изображение. Он надел на телеобъектив 600-миллиметровые линзы и опустил ножки штатива.

Ли посмотрел сквозь ветви дикого кизила и поймал в объектив заднее крыльцо коттеджа. Луну время от времени затягивали редкие рваные облака, и тогда тьма сгущалась. Сделав несколько снимков, Ли убрал камеру.

Если смотреть на дом отсюда, трудно сказать, обитаем ли он. Да, света в окнах нет, но в доме, вполне возможно, есть какая-нибудь внутренняя комната, невидная отсюда. К тому же отсюда не виден и фасад дома, а там, перед ним, могла, к примеру, стоять машина. Во время предшествующих своих визитов сюда Ли тщательно осмотрел землю в поисках следов человека или протекторов. Но ничего особенного не обнаружил. По этой дороге редко ездили автомобили, следов пешеходов тоже не наблюдалось. Все машины, которые он видел, просто объезжали это место. Видно, водитель всякий раз спохватывался, что не туда свернул. Все, кроме одной.

Ли поднял глаза к небу. Ветер стих. Ли прикинул, когда луну хотя бы на несколько минут затянут облака, закинул рюкзак за спину, выждал ещё секунду, словно собираясь с силами, и, наконец, выскользнул из леса.

Он бесшумно шагал по траве, пока не добрался до места, где мог спрятаться, присев на корточки за разросшимся кустарником, и хорошо видеть при этом все входы в дом. А затем начал наблюдать за домом. Тени становились все светлее — по мере того, как луна выходила из-за облаков. Она как бы лениво взирала с высоты, что делает здесь этот человек.

Коттедж, хоть и заброшенный, находился всего в сорока минутах езды от центра федерального округа. Что, по многим соображениям, было очень удобно. Ли навёл справки о владельце и узнал, что дом принадлежит ему на вполне законных основаниях. А вот того, кто снял у него этот коттедж, вычислить было куда труднее.

Ли достал некий прибор, напоминавший с виду магнитофон-кассетник. На деле это было специальное устройство на батарейках, предназначавшееся для открывания замков. Прибор находился в чехле, с кармашком на молнии сбоку, который он и открыл. Внутри были запасные насадки; он выбрал одну и вставил в механизм. Пальцы Ли двигались быстро и уверенно, луну в этот момент снова затянули облака, и тьма сгустилась. Но Ли так натренировался, что мог бы проделать эту операцию и с закрытыми глазами.

Ещё днём, через бинокль, он осмотрел все замки коттеджа. Увиденное насторожило его. На всех внешних входных дверях были замки на болтах. Замки были и на окнах первого и второго этажей. И все выглядели новенькими. Видно, теперешнего жильца очень волновала безопасность.

При одной мысли об этом Ли занервничал, на лбу, несмотря на холод, выступила испарина. Он потрогал девятимиллиметровый пистолет в кобуре на поясе. Прикосновение к прохладному металлу успокоило. Ли поставил пистолет на взвод в режиме одиночной стрельбы и дослал один патрон в патронник.

Коттедж был также снабжён охранно-сигнализационной системой. Вот это уже настоящий сюрприз. Будь Ли хоть чуточку умнее и осторожнее, он упаковал бы свои инструменты в рюкзак и отправился бы домой, докладывать боссу о провале. Но он очень гордился и дорожил своей работой. Ничего, надо все же попытаться заглянуть в этот дом и, если что-то окажется не так, уйти. При необходимости Ли бегал очень быстро.

Забраться в дом особой сложности не представляло, тем более при наличии кода. А код Ли раздобыл во время третьего своего визита сюда, когда к коттеджу прибыли двое. Зная, что дом на сигнализации, Ли подготовился заранее. Заметив парочку, он ждал, пока она не закончит свои дела в доме. Вот наконец они показались в дверях, и женщина привела охранную систему в действие, введя пароль. У Ли, прятавшегося в кустарнике, там же, где и сейчас, было с собой хитроумное электронное устройство, умевшее на лету считывать коды, они попадали в него, как бейсбольный мяч в ловушку-перчатку. Ток образовывал магнитное поле, то, в свою очередь, как бы притягивало сигнал. Высокая женщина набирала шифр, и при каждом нажатии в электронную «перчатку» Ли поступала новая цифра.

Ли снова покосился на облака, натянул резиновые перчатки со специальными нашлёпками на кончиках пальцев и ладонях, приготовил фонарик, набрал в грудь побольше воздуха и приготовился. Через минуту он выскользнул из своего укрытия и начал бесшумно подкрадываться к задней двери. Стянул заляпанные грязью сапоги и поставил их рядом с крыльцом. Ему не хотелось оставлять следы. Ведь все хорошие частные сыщики умели превращаться в невидимок. Держа фонарик под мышкой, он поднёс отпирающее устройство к замку и привёл его в действие.

Ли использовал это устройство отчасти потому, что очень спешил. И ещё потому, что не так уж часто ему приходилось вскрывать замки вручную и специалистом в этой области он себя не считал. Всякие там отмычки требуют постоянной тренировки, благодаря чему пальцы приобретают особую чувствительность и ловкость, а этим Ли похвастаться не мог. Это настоящее искусство, а Ли хорошо знал пределы своих возможностей. Вскоре он почувствовал, как внутренняя задвижка сдвинулась с места.